Коул еще не спал. Он сидел в темноте в своей берлоге в пижаме и банном халате, так что Войлс был очень доволен, увидев его в дверях в таком виде.

— Прелестная пижама, — сказал Войлс, пыхтя от удовольствия.

Коул вышел на маленькую бетонную веранду. Из узкого коридора выглядывали два его агента.

— Какого дьявола вам надо? — медленно произнес он.

— Доставить вот это, — сказал Войлс, тыча газетой ему в лицо. — Твое прелестное фото рядом с Президентом, держащим в объятиях Маттиса. Зная вашу страсть к газетам, я подумал, что неплохо будет доставить вам одну.

— А твоя фотография будет там завтра! — сказал Коул, как будто он уже прочел статью.

Войлс швырнул газету к его ногам и зашагал прочь.

— У меня есть кое-какие записи, Коул. Ты начал лгать, и ты у меня будешь биться в конвульсиях прилюдно!

Коул бросил на него пристальный взгляд, но ничего не сказал.

Войлс был уже почти на улице.

— Через два дня я вернусь с повесткой в суд! — крикнул он. — Я приду утром и сам вручу ее. — Он стоял уже около машины. — А потом я принесу обвинительный акт. Разумеется, к этому времени твоя карьера будет уже в прошлом, и Президент наберет новую шайку идиотов, которые будут подсказывать ему, что делать. — Он скрылся в машине, и она быстро умчалась.

Коул поднял газету и вошел в дом.